Неделя Берлинского кинофестиваля подошла к концу. А это значит, что пока иранский режиссер Мохаммад Расулоф празднует свой триумф, самое время вспомнить победителя прошлого года, Лапида Надава и его отчасти автобиографичную картину «Синонимы» (2019), которая была незаслуженно обделена вниманием зрителей.
Фильм с достаточно простым сюжетом: израильтянин, переезжает во Францию, чтобы сбежать от самого себя. Но несмотря на, казалось бы, ничем не примечательную историю и скудность событий, фильм все же дает зрителю пищу для размышлений.
Израильский солдат Йоав сбежал со службы в Париж. Он никого там не знает, но хочет стать французом. Вся история подаётся небольшими эпизодами жизни Йоава в Париже и в каждый такой эпизод смотрится скорее отдельной зарисовкой из жизни чужого человека в чужой стране. Очень смутно и неохотно объясняется, как главный герой вообще попал в Париж и откуда у него все эти знакомые и условные друзья.
Мессия или шут?
Произведение обладает нестандартным киноязыком. В нем много аллюзий, что придает фильму определенной глубины. Но стоит заметить, что не все аллюзии и ассоциации явные, что и делает фильм более сложным по структуре.
Главного героя «Синонимов» зовут Йоав — это версия на иврите имени Иоав, библейского полководца, взявшего Иерусалим. Но современный Иерусалим( символично, что здесь им является Париж), новому Йоаву не дастся.
На протяжении всего фильма режиссер пытается нам намекнуть, что главный герой здесь лишний; что его намерение стать французом обречено на провал, потому что только его желания недостаточно. Он не принимает европейские порядки и не хочет приспосабливаться к европейкой жизни- почему? Потому что, к сожалению, он не часть того прогрессивного мира, к которому стремится, хоть и считает себя мессией, который «сможет спасти французов».
И поэтому национальный вопрос поставлен здесь очень остро: если сравнить Йоава и героев-французов, Эмиля и Каролину, то можно понять, что между ними выстроена намеренная дистанция, которая регулируются французами, потому что:
- они часть высшего света (герой Кантена Дольмера, Эмиль, сын влиятельных родителей)
- они воспринимают Йоава как ходячую несмышленую мартышку, которая отвлекает их от серости современной жизни с ее бытом и кризисами
Сам же Йоав старается быть парижанином: учит французский, ищет работу, ходит на курсы для иммигрантов, но эта лишь ширма, так как он настолько боится остаться в душе израильтянином, что не дает своему самосознанию раскрываться в полной мере, тем самым он сам себя отстраняет и от французской культуры.
Например, Йоав никогда не смотрит на улицы Парижа, не созерцает архитектуру. Он панически боится быть затянутым красотой города и раствориться в ней. Лишь один раз он позволяет себе посмотреть на Собор Парижской Богоматери, но после быстрого взгляда на великое французское наследие, он убегает.
Как стать настоящим французом?
Подсознательно, Йоав сам осознает, что он не француз и никогда им не станет, и он за это себя наказывает, так как считает, что недостоин любоваться произведениями искусства, недостоин быть частью французского общества.
Парадокс заключается в том, что не смотря на горькое понимание, Йоав все равно, будто мотылек, стремится в этот высший свет, хотя и знает, что сгорит.
Этот фильм по-настоящему французский, даже можно уловить проблематику, который ставил Стендаль в своем великом произведении «Красное и Черное». Даже сам режиссер говорит, что Йоав в чем-то похож на главного героя романа, Жюльена Сореля, потому что он также стремится быть среди элиты французского общества, но его внутренний конфликт и желание власти, пожирает его изнутри, что приводит к гибели героя.
В фильме Йоав вроде не умирает, хотя мы отчасти понимаем, что возвращение в Израиль для героя равносильно гибели. Он ломится в дверь в исступление, надеясь на милость его друзей-французов. Но все безуспешно:они, как дали ему жизнь, также спокойно ее отобрали. Им приелся Йоав, он утратил свою экзотичность и превратился в проблему, поэтому и возможности для него остаться нет.
Вот и ответ на вечный национальный вопрос: можно ли стать европейцем- и ответ не столь однозначный.
В фильме есть эпизод, где Йоав отдает свои истории Эмилю ( уставшему писателю), чтобы хоть как-то ему отплатить и проявить благодарность. Но потом, освоившись немного в Париже, Йоав забирает обратно свои история, говоря, что он без них- никто. И вот именно с этого момента он утратил всякую возможность стать французом. Потому что он не готов забыть себя старого, не готов жертвовать своими принципами и подстраиваться под новый европейский мир.
Он держится за прошлое. Он сам синоним той жизни, которую бы хотел иметь.
